Как стать израильтянином?
С этого номера «НД» открывает новую рубрику, посвященную бывшим
семипалатинцам, которые разъехались по миру обживать новые страны и
континенты. Свыше семидесяти тысяч семипалатинцев ныне живут и работают
постоянно вдали от родного города. Как они устроились на новом месте,
через какие прошли испытания и что узнали нового, обо всем этом мы и
будем рассказывать в серии статей, объединенных общим названием:
«Земляки».
Итак, мы начинаем рубрику с Михаила Зальцмана. Значительную часть
своей жизни, с небольшим перерывом на учебу в новосибирском ВУЗе, он
прожил в родном городе, закончил 6 школу и стал основателем в начале
девяностых прошлого века одной из первых в Семипалатинске компьютерных
фирм, но в 1995 году Михаил принял решение переехать на ПМЖ в Израиль.
Вот уже как тринадцать лет он живет в этой далекой от нас стране и с его
впечатлениями от новой его жизни мы и хотим познакомить читателей «НД»
Возможно, я постарел и поседел за эти годы. А может, просто накопилось
во мне нечто, назовем это новым опытом, новыми впечатлениями, ну назовем
это не только усталостью, но и опытом, и впечатлениями, и теперь все это
просится наружу, хочется поделиться приобретенными знаниями, и
рассказать, к примеру, о том, что же такое Израиль, ведь Израиль – это
не только государство, это целый мир, совершенно отличный от того, к
чему я так привык с детства. Вспоминается далекий 1995 год… Вторая
половина ноября рейс Алма-Ата – Тель-Авив. Температура в Алма-Ате минус
20 градусов, шел крупными хлопьями снег, шестичасовой перелет – и я
оказываюсь на земля обетованной...
Температура в Тель-Авиве +20. Запах магнолий и еще чего-то,
непередаваемо южного, терпкого и приятного. И первая встреча с
израильским пакидом.
Пакид в переводе с иврита – чиновник. Но сухой перевод здесь неуместен,
пакид – это не человек, это функция. Израиль долго строил социализм,
потом строил социализм с человеческим лицом, потом строить все это
перестал. Но результат постройки остался, и прежде всего это – пакид.
Человек, работающий на государственной службе, автоматически становится
пакидом. От пакида не требуют работы, от пакида не требуют выполнения
своих обязанностей, от пакида вообще не требуют ничего. Он уже завоевал
свое место под жарким израильским солнцем, теперь до самой пенсии он
может сидеть и... в принципе, делать он что-то обязан, но тут возникают
две причины:
первая: что-то делать в принципе надо, но - жарко,
и вторая: конечно, стыдно ничего не делать, но стыдно не стыдно, а
делать хоть что-то все равно ох, как не хочется.
По иронии судьбы в полете я читал роман Эфраима Севелы «Остановите
самолет, я слезу». Севела описывал израильского пакида 70-х годов…
Так вот, мой пакид образца 1995 года ничем не отличался от своего
прототипа двадцатилетней давности. Тот же взгляд внутрь себя, тот же
палец, ковыряющий в носу. К тому же, в процессе оформления у моего
пакида закончился рабочий день. Как происходит окончание рабочего дня у
любого другого чиновника в любой другой стране? Очень просто – он
заканчивает дела, закрывает свое учреждение и идет домой. Но за спиной
израильского пакида стоит мощная организация – Гистадрут.
Гистадрут – это профсоюз. Но не простой. Любой другой профсоюз в любой
другой стране умер бы от зависти, если бы у него была хоть маленькая
толика того, что есть у Гистадрута. История исконно израильского
профсоюза полна побед над государством и над здравым смыслом. В основном
Израиль строили левые революционеры и сбежавшие от большевиков в
Палестину недобитые БУНДовцы. Всем представителям левого движения ужасно
хочется побороться с представителями крупного (да и не очень крупного)
капитала. Недобитые БУНДовцы не стали исключением. Единственное, что их
смущало – отсуствие в тогдашней Палестине рабочего класса и наличие
единственного крупного капиталиста – барона Ротшильда, который не
столько эксплуатировал несчастный, еще не образовавшийся в тогдашней
Палестине рабочий класс, сколько жертвовал на создание еврейского
государства и на создание новых производств, не малые суммы из
собственного кармана, то бишь - капитала.
Но нет таких крепостей, которые бы не смогли взять большевики. Даже если
это и совсем не большевики, а лишь их компиляторы.
Первой крупной акцией новоявленного профсоюза стала забастовка на
предприятиях Ротшильда. Барон удивился – как так? Где же логика? Он
безвозмездно отдает много миллионные суммы на благое дело, на создание
еврейского государства и зачатков экономики в этом государстве, а тут
руку с протянутой помощью кусают, да еще так больно! И Ротшильд изъял
все свои капиталы.
Первый крупный профсоюзный блин вышел комом, и комом значительным. Да и
рабочие, лишившиеся работы, немного побили своих непрошенных защитников.
Гистадрут затаился, и мало чем напоминал о себе до провозглашения
независимости Израиля.
14 мая 1948 года Давид Бен-Гурион объявил о провозглашении Государства
Израиль. В ночь с 14 на 15 мая пять соседних арабских государств
объявили Израилю войну. Утром 16 мая 1948 года Гистадрут объявил
забастовку с требованием увеличения заработной платы для госслужащих...
Это не Кафка с его «Замком», а реальная история...
Итак, я отвлекся от своего пакида… Он был первым встреченным мною
израильтянином на обетованной земле. Рабочее время его закончилось, и
посреди оформления всех моих документов он собрался, закрыл стол,
выключил компьютер и ушел. Ничего не сказав мне и не извинившись.
Через пару минут пришла его сменщица. Слава Богу, у нее рабочий день
только начался, поэтому я ушел от нее уже со всеми документами.
Но продолжим. Первое, что испытывает оле хадаш (новый репатриант) – это
шок.
Все вокруг абсолютно другое, совсем непохожее на то, к чему он привык.
Во-первых – климат. В Израиле зимой жарко, летом очень жарко, а весны и
осени нет. То есть понятия такие есть, а вот времен года нет. Зимой идет
дождь, летом дождя нет. Снег выпадает только в горах, да и то не каждый
год. Зато зимой по ночам температура опускаться может до +5, а отопление
в домах не предусмотрено – это же тропическая страна. Приходится
отапливаться электричеством, а электрическая компания в стране одна, и
тарифы устанавливает как хочет. Но основной денежный поток устремляется
в кассы этой компании летом, когда очень жарко и все время работают
кондиционеры.
Климат в Израиле теплый, поэтому все время там буквально все цветет. То
апельсины с лимонами, то авокадо, то какие-то красивые деревья с
фиолетовыми, красными, желтыми и синими цветами. Цветов очень много,
клумбы с цветами везде... Кстати, очень просто отличить еврейские
кварталы от арабских – если вокруг много зелени – то понятно, что здесь
устроились евреи. Если вокруг пустыня – то в том месте обитают
израильские арабы. Также просто отличить еврейские и арабские дома:
небольшие одно-двухэтажные – еврейские; огромные, сравнимые с
резиденциями шейхов – арабские.
Во-вторых – дороги. После разбитых семипалатинских дорог образца начала
90-х годов израильские производят очень даже приятное впечатление.
Нельзя не остановиться подробнее на местных гражданах. Люди здесь совсем
другие. Израильяне очень общительны, громогласны, простодушны. Абсолютно
незнакомые люди могут устроить обсуждение на автобусной остановке любой
животрепещущей темы, и найдут множество заинтересованных собеседников.
Причем обычный израильтянин не может говорить только ртом, он обязан
«говорить» и руками. Без усиленной жестикуляции любой разговор – это не
разговор, а так – брошенная мимоходом и вскользь фраза. Израильтяне не
умеют говорить тихо. Обязательное условие – чтобы любой разговор слышало
как можно больше окружающих. Чем больше услышат разговор прохожих, тем
лучше.
Вот типичная сценка: стоят на остановке два здоровых мужика. Стоят,
орут, машут руками. Еще минута – и ринутся друг на друга в рукопашную.
Но нет – это просто идет обсуждение вчерашнего футбольного матча.
Для израильтян не существует закрытых тем. «Хаке рега, ани цриха лаасот
пи-пи» (подожди секунду, мне надо сходить в туалет) сказала мне служащая
в банке, куда я пришел открывать счет. Это не исключение, это так
принято, причем повсеместно. Если надо что-то сделать – значит надо, а
чтобы у собеседника не было сомнений, что конкретно следует сделать, то
об этом собеседнику все подробно расскажут.
То же относится и к любым другим действиям. Обычная норма, если во время
разговора собеседник вдруг открывает портфель, вытаскивает бутерброд и
начинает есть его, и дело тут не в невоспитанности, а просто тут вот
такие уж нравы.
Израильская ментальность – это отдельный разговор. Израильтяне в
основной массе, как я уже подчеркивал, добродушны, незлобливы и
непунктуальны. Если они говорят, что это будет завтра в 11 утра –
значит, это возможно будет завтра, но не в 11. Это может быть и в 2
часа, а может и послезавтра, это может быть и через неделю. Хотя в
последнее время жизнь в Израиле заметно американизируется, и выражение «махар
ба-бокер» (завтра утром, что по существу означает «никогда») уходит в
прошлое. Но если есть какое-то затруднение, то мгновенно приходят тебе
на помощь, ничего не требуя взамен. Можно проехать всю страну с севера
на юг автостопом, и все будут с радостью подвозить тебя и широко
улыбаться, и при этом никто не попросит и шекеля.
Не могу не сказать об одежде. Климат в Израиле, повторюсь, очень жаркий
и сухой, и поэтому одежду здесь носят максимально облегченную – шорты,
майка, сандалии на босу ногу, это повсеместно носят все, за арабов...
Очень интересно смотреть на людей, у которых существует дресс-код на
работе: весь день они находятся под кондиционером, а после работы
переодеваются в те же шорты и майку, и уже в таком виде идут домой.
Отдельная тема – ультраортодоксальные евреи. Весь год без перерыва один
и тот же костюм у них - белая рубашка, черный лапсердак, широкая черная
шляпа. Женщины в длинных закрытых платьях. Надо иметь очень сильную
веру, чтобы ходить в таком одеянии в июле-августе, в самый зной, когда
температура на градуснике зашкаливает за плюс 40 даже в тени..
Особая тема – еда в Израиле. Еды здесь много, она всякая, и ее очень
любят. Начиная от разных фруктов и овощей (за весь период жизни здесь я
еще даже и не все попробовал) до готовых изделий национальных кухонь
всех стран.
Что можно сказать о транспорте? Общественный представлен автобусом,
такси и железной дорогой. По субботам общественный траспорт не работает,
за исключением такси, и поэтому хочешь - не хочешь, но машину покупать
необходимо. Иначе все субботы будешь просиживать дома. Или, как второй
вариант, придется использовать такси, а это будет накладно.
Ну что еще сказать о первых своих впечатлениях, и последующих,
сформировавшихся по прошествию тринадцати лет жизни в Израиле…
По прибытию в эту страну новый репатриант идет в ульпан. Вообще-то в
переводе ульпан – это студия, но так же называются курсы по обучению
ивриту. Иврит – не самый простой язык, поэтому существует (точнее
существовала, так как репатриация постоянно уменьшается) целая индустрия
обучения этому языку, из ныне существующих – самому древнему.
Обучение ивриту длится полгода, в течение которых новый репатриант
полдня учится, а оставшиеся полдня работает. Так как разговорный язык ты
еще не освоил, то работа в основном тебе достается примитивная – уборка,
разноска и тому подобное. Платят за такую работу соответственно. Большой
плюс – все это время государство выплачивает так называемую «корзину
абсорбции». Деньги небольшие, но вместе с минимальной зарплатой они дают
возможность прожить более менее прилично.
Но, в конце-концов, ульпан закончен, и тут начинается поиск более
престижной и денежной работы.
Легче всего представителям рабочих специальностей. Платят им по
израильским меркам не очень много, в переводе на доллары – 1000-1500, но
рабочие востребованы. Не понравилось в одном месте – перешел на другое.
И это единственный плюс. Минусов больше – относительно невысокая
зарплата, неясность с пенсией.
Немного сложнее более образованным специалистам. Юристам требуется
пересдать практически все предметы, изучаемые в израильских
университетах. Занимает это в среднем пять лет. Врачи также сдают
экзамены на профпригодность, и экзамены невероятно сложные. Несколько
легче инженерам – если на рынке нет вакансий по специальности, то
государство предлагает курсы переквалификации.
Однако сложнее всего гуманитариям. Не факт, что они вообще найдут работу
по специальности. И тогда придется переучиваться: историки и филологи
становятся по получению нового образования или по прохождению обучающих
курсов гидами, учителя – соцработниками, музыканты – дают частные уроки.
Итак, работа появилась, куплена на машканту (машканта – ипотечная ссуда,
выдается на срок до 30 лет) квартира или дом, стоит под окном лизинговая
(лизинг в израильском варианте – автомобиль, приобретаемый для работника
компании, но по увольнению из компании его забирают) машина, дети
отслужили в армии. Репатриант превратился в израильтянина?
Нет! Он еще должен до этого поменять несколько мест работы, чтобы найти
что-то оптимальное для себя, несколько раз попасть в каверзные ситуации,
развестись со своей советской еще женой / мужем (по статистике,
разводами заканчивают более 70% репатрианских семей), жениться / выйти
замуж заново, несколько лет прожить на съемных квартирах до того, как
купить свое жилье, и поменять несколько машин...
И только тогда, проснувшись как-то утром и позавтракав салатом и
сандвичем с обязательным хумусом (пастообразная закуска из нутового
горошка, - любимая здешняя еда), спланировав очередную поездку на
ближайшие праздники – «Дорогая, давай поедем на этот раз в Сингапур, а
то мне Южная Франция уже надоела», он только после этого и может
нкаонец-то себе и окружающим с уверенностью заявить: я и в самом деле
стал уже настоящим израильтянином!
Все материалы, опубликованные на этом сайте являются собственностью
редакции. Перепечатка или любое воспроизведение материалов (в т.ч. в
электронном виде) возможна только с письменного разрешения редакции.
|
